ЗАПОЛЯРКА-онлайн.рф

Корреспондент «В+» Артем Орлов, запасшись валидолом, начинает цикл статей под общим названием «Работать страшно». Задача журналистских экспериментов, посвященных людям самых непопулярных профессий, – показать изнаночную сторону особенностей работы. В этом номере выходит вторая часть очерка, который посвящен довольно загадочной профессии – патологоанатом.
Продолжение. Начало здесь

Около десяти часов, перед началом очередного, третьего по счету вскрытия, я уехал. Не помню, под каким предлогом. Я наплел что-то про то, что мне нужно посмотреть снимки, сделанные нашим фотографом. Мол, сейчас есть время, и все такое… Но умный доктор Лапшин, разумеется, все понял. Я ехал и думал: как же хорошо наблюдать лица горожан – живые лица людей, спешащих куда-то столь деловито и буднично. Как приятно просто ехать в машине. Я ехал домой. Просто домой. Меня все еще преследовал тонкий запах. Запах, который невероятно сложно поддается описанию. Хотелось выпить. И уже вовсе не хотелось спать.

Я вернулся около полудня, застав Андрея Владимировича в кабинете за работой. Доктор выписывает медицинские свидетельства о смерти. К часу дня за этими заключениями подойдут родственники умерших. Сейчас полдень, и в течение этого часа у доктора по расписанию прижизненная диагностика – так называемая «вырезка». Пользуясь моментом, задаю врачу несколько общих вопросов.

Андрей Лапшин: «Жизнь я люблю, а смерть – очень уважаю»

– У меня и мама, и папа – врачи. Поэтому я с детства, кроме как врачом никем не хотел быть. Я сам из Ярославля. Окончил Ярославский мединститут. Вообще, мне очень нравилась кардиология. Интернатуру я проходил именно в кардиологическом отделении Ярославской областной больницы, – повествует доктор Лапшин. – Но мест не было. Кроме того, на шестом курсе я прицельно учился на физиотерапевта. Тоже не срослось. С подачи студенческого друга приехал в Воркуту, где предложили работу врача-патологоанатома. Перспективы: рост по службе и жилье. Вот так – банально. В какой-то степени даже исходя из меркантильных интересов.

– И сколько вы уже в профессии? – интересуюсь я.

– 19 лет, и работа мне нравится, – замечает врач.

Действительно, за весь день доктор ни разу не жаловался. Ни на что и ни на кого. Ни на руководство, ни на коллег, ни на подчиненных… Он сам про себя говорит: «Я – оптимист». И это поразительно: в человеке, который каждый день, на протяжении девятнадцати лет, работает со смертью – заразительное жизнелюбие. Открытость, честность, объективность. Активная жизненная позиция и хорошее чувство юмора, в том числе и профессионального.

– Если бы я не шутил, я бы давно сломался! – замечает доктор Лапшин.

А я про себя думаю: «Если бы он не шутил, то сломался бы я»!

– Конечно, я испытываю эмоции! И до сих пор испытываю! Я вспоминаю свое первое исследование: подхожу к объекту, делаю классический разрез, и тут у меня в голове возникает картина – объект садится и говорит мне: «Доктор, ты что, идиот? Я же тоже живой человек! Я – живой!» – рассказывает Андрей Владимирович. – Со временем я пришел к тому, что передо мной – объект. Не тело человека, не труп – а именно объект исследования. Мнительность мне, как и любому обывателю, присуща. Я до сих пор с трудом работаю с детьми. Не могу привыкнуть. Никак. К смерти привыкнуть невозможно.

Из уст этого человека – звучит весомо. Сейчас мнительности много меньше, и доктор в повседневной практике концентрируется на интересных случаях, о которых он говорит с нескрываемым профессиональным азартом.

Подходит время, и мы направляемся на «вырезку». Со всех больниц города образцы биопсии– удаленные органы – отправляются на исследование в морг – врачу-патологоанатому. В нашем сознании чрезвычайно укоренен образ патологоанатома как «трупореза». На самом деле – вскрытие – только часть профессии, притом незначительная. Основная деятельность врача-патологоанатома – прижизненная диагностика заболеваний. Тщательное изучение образцов, в результате которого лечащий врач и врач-патологоанатом, действуя в тандеме, добиваются наилучших результатов в своевременном диагностировании сложного заболевания. Профессия воистину неблагодарная. Никому, я имею в виду живых пациентов, не придет в голову, по выздоровлении сказать спасибо патологоанатому. Мало кто знает, что зачастую вклад именно этого врача является решающим.

Итак, Андрей Владимирович «вырезает». То есть отделяет от присланного материала небольшие кусочки, которые впоследствии будут обработаны лаборантами и превратятся в образцы тканей на предметном стекле. Работа идет быстро.

Ближе к часу дня в кабинет доктора подходят родственники покойных. Доктор Лапшин выдает им медицинские заключения о смерти, отвечает на вопросы, если таковые имеются.

На часах 14:00, и рабочий день Андрея Владимировича близится к концу. По закону врач-патологоанатом должен работать с 8:00 до 15:00. В полдень – перерыв на обед. Доктор предпочитает на работе не задерживаться, у него другая тактика – приходить гораздо раньше.

Вот сейчас я наблюдаю основную работу патологоанатома: доктор Лапшин склонился над микроскопом, меняя предметные стекла и протоколируя все увиденное. Стараюсь не мешать и не отвлекать. За каждым таким стеклом – живой человек, нуждающийся в помощи. Пусть прозвучит патетично, но за каждым стеклом – судьба. Доктор напряжен, сконцентрирован и внимателен – ответственность не шуточная.

Доктор заканчивает. Устали. Оба.

Ведем непринужденную беседу. Как-то само собой заговорили о морали, этике и Боге.

– Я не фанат, но знаю, что что-то есть. Но я далек от мысли, что все предопределено. Не считаю, что Бог – это судьба. Я не атеист, но и глубоко не верую, – говорит доктор.

Ну, уж коль скоро мы задели эту тему, не могу удержаться и не перевести ее в мистическую плоскость.

– Ну, говорят, что у нас тут души умерших летают. Причем говорят наши работники. Может, от усталости. У нас же есть люди, которые по 35 лет работают в морге. Что-то там вроде как пролетело. Сам я никогда ничего не видел, – разводит руками Андрей Владимирович. –Единственное, что я заметил, это вот какой факт – со всеми, кто меня обижал, почему-то случается какая-то беда. Я не знаю, с чем это связано, может быть, просто совпадение…

Я многозначительно молчу – анализирую свое поведение. Мало ли что я сделал не так…

– Что же вы меня не спрашиваете про отношение к жизни и смерти? – вдруг заявляет доктор. – Это же традиционный вопрос.

Думаю про себя: «Вообще-то, потому и не спрашиваю, что вопрос традиционный». Но, тем не менее, говорю:

– Вот, спрашиваю: каково ваше отношение к жизни и смерти?

– Это серьезный вопрос. Жизнь я люблю, а смерть – очень уважаю. Я ее не боюсь, а именно уважаю. Как состояние души и тела.

– С точки зрения медицины, я думаю, сильного соперника стоит уважать, – замечаю я.

Так за разговорами проходит время. Рабочий день доктора Лапшина завершен. Попрощавшись с работниками, мы выходим на улицу. Я внимательно смотрю на доктора: вот он – врач-патологоанатом, извечный лирический герой черного юмора. Такой обычный и в то же время такой особенный человек. Завтра утром он снова пойдет на работу – в морг, туда, где работать – страшно.

Текст: Артем Орлов
«Воркута Плюс»