ЗАПОЛЯРКА-онлайн.рф

Эту историю рассказал мне обычный солдат, участник Великой Отечественной войны, большой души человек, мой свекор Андрей Антонович Самсонов.

Я частенько спрашивала его о той страшной войне, о его батальоне, друзьях, с кем ему приходилось вместе воевать на полях сражений, о долгожданной победе, к которой он шел целых шесть лет. Но этот бесконечно добрый, уступчивый и покладистый человек отвечал на мои вопросы очень скупо или вообще уходил от ответа. Не любил он говорить о войне. А если что-то и рассказывал, то все эти истории сводились к одному, что война – это тяжелое испытание для человека, что только на войне проявляется характер, истинная человеческая сущность. «Война, как рентген, просвечивает каждого насквозь, – говорил он, – и тут не спрячешься, не скроешься, сразу видно, каков ты на самом деле, с ангельской душой или злобное чудовище».

Меня это не удивляло. В послевоенные годы многие фронтовики очень неохотно вспоминали войну. И о своих подвигах тогда хвастаться было не принято. А мой отец, так я звала Андрея Антоновича, и вовсе был человеком скромным, простым, далеким от бравады и показухи. Он всегда много трудился, старался заботиться о своих близких, был по-житейски мудрым мужчиной, вполне адекватным и спокойным. Но была у него только одна странная привычка: он никогда не расставался со своей ложкой, повсюду носил ее с собой. Мне эта его особенность была непонятна. Ложка была самой простой и незатейливой, а он буквально трясся над нею, берег как зеницу ока. За столом только ею пользовался, никаких других столовых приборов не признавал. Сам ее мыл, постоянно начищал, никому эту ложку даже в руки не давал. Порой замечала, как он сидит, глубоко задумавшись, и держит эту ложку в руках, словно в объятиях. Я тогда молодая была, решила, что это у него пунктик такой, что-то вроде причуды. Но оказалось, что это совсем не так. Только за два года до смерти отец решился рассказать мне эту историю, которая потрясла меня до глубины души.

Воевал Андрей Антонович на Ленинградском направлении, освобождал и Ригу, и Псков, и Великий Новгород в составе 53-го зенитно-артиллерийского батальона. За годы войны ему многое пришлось пережить и многое испытать – и отступление, и потерю товарищей, и звериную жестокость, и ненависть фашистов. Но пройдя тысячи километров по военным дорогам, через разрушенные города и селения, не очерствел он душой. На его лице, испещренном морщинами, всегда была добрая, доверчивая улыбка. Но когда он рассказывал эту историю, на его глаза наворачивались слезы.

«Этот бой был самый страшный и жестокий из тех, что мне пришлось пережить, – вспоминал Андрей Антонович, – немцы бомбили с воздуха беспрерывно, наша зенитная батарея вела такой же яростный ответный огонь по вражеским самолетам. Я видел, как рядом один за другим погибают мои товарищи. Но я был словно заговоренный. Вражеские снаряды всю землю вокруг меня вздыбили, все изрешетили, а на мне ни одной царапины! Один из бойцов, тоже отметив мое необыкновенное везение, в самый разгар боя крикнул: «Давай поменяемся местами!». Я не раздумывая согласился (не хотел, чтобы за мою жизнь расплачивались другие, подумал, пусть лучше меня убьют!), бросился к его зенитке, он к моей, и буквально через минуту мощным снарядом этого бойца разнесло на кусочки. Не помню, как долго в исступлении я строчил из своей зенитки, время для меня остановилось…

И вдруг меня оглушило, я закрутился, закрыв уши руками, от резких звуков разрывалась голова, глазам стало нестерпимо больно от ярчайшего света, будто рядом со мной вспыхнуло солнце. Больше ничего не помню. Когда очнулся, услышал немецкую речь. Сразу мелькнула мысль: как жаль, что меня не убили! Открыв глаза, увидел, что надо мной стоит немец, который жестами, на своем языке, совершенно мне непонятном, пытается мне что-то сказать. В тот момент у меня было только одно желание – убить его! Но я даже рукой не мог пошевелить, лежал, как труп. А немец, присев на корточки, все говорил и говорил. Не знаю как, но в какой-то момент я сердцем почувствовал, что передо мной не враг, а такой же человек, солдат, как и я. Он тут же, будто прочитав мои мысли, достал из нагрудного кармана помятую фотокарточку, стал гладить ее рукой, плакать и что-то очень горячо мне объяснять.

Собрав остаток сил, я присел, и только тогда увидел, что был заботливо укрыт немецкой шинелью. «Так вот почему мне было так тепло», – осенило меня. Это, оказывается, немец, увидев, что я лежу без сознания на холодной земле, укрыл меня своей шинелью. Почему мы с ним на поле боя остались одни? Где все остальные? Почему он не убил меня? Я ничего не мог понять.

Когда я стал подниматься, он мне помог, но идти самостоятельно я не смог. Тогда немец взвалил меня себе на спину и потащил к перелеску через это страшное поле сражения, где все живое было уничтожено, покорежено и перемешано с землей – и люди, и деревья, и железо. Почти сутки мы с немцем находились в этом перелеске, он не знал русского языка, я немецкого, но мы общались на своем, солдатском, языке и очень хорошо понимали друг друга. И он, и я в те минуты особенно остро осознали, что убивать – это большой грех, что война – это смерть, что мы – люди, и поэтому оба имеем право на жизнь. Вот так мы и сидели – два солдата, два смертельных врага, как два самых задушевных друга…

Как только немец понял, что мне полегчало и я уже могу передвигаться, он взял свой вещевой мешок и направился в сторону фронта, а я побрел к своим. Но сделав шагов двадцать, мы оба в одну секунду повернулись и пошли обратно, навстречу друг другу. Мы, крепко обнявшись, как самые родные и очень близкие люди, слышали, как гулко стучат наши сердца. Немец вдруг открыл свой вещмешок и достал оттуда ложку. Он взял мою руку, бережно положил в ладонь эту ложку и крепко зажал мои пальцы в кулак. У меня земля уходила из-под ног. Я понимал, что он отдал мне самое ценное, что у него было на этой войне. Немец ушел очень быстро и больше не оглядывался. А я стоял как вкопанный и долго смотрел ему вслед, будто потерял что-то самое дорогое в жизни. Вскоре я вышел к своим, но об этом случае никому и никогда не рассказывал. А ложку эту всю войну носил в сапоге, чтобы никто не видел. Я сохранил ее в память о войне, о том немецком солдате, который изменил мое отношение к немецкому народу, к простому солдату. Как бы мне хотелось, чтобы он живым вернулся к своим родным, которых, как и я, очень любил!».

Отец тяжело вздохнул и отвернулся от меня, не хотел, чтобы я увидела, как он плачет. Эта история перевернула душу не только моего отца, она и мне помогла посмотреть на мир другими глазами.

Жаль, что мы никогда не узнаем историю этого солдата. Хотя в жизни все может быть. Вдруг этот добрый человек еще жив, узнает себя в этой публикации и откликнется, ведь «Заполярку-онлайн», где выкладывается газета «Заполярье», читают по всему миру, в том числе и в Германии. Во всяком случае, нам бы очень этого хотелось.

Татьяна Самсонова, 
преподаватель Воркутинского
педагогического колледжа
ЗАПОЛЯРКА-онлайн.рф