«Я бы повторил свой путь полностью, он был честен»: правила жизни Игоря Шпектора

Бывший мэр Воркуты, член Общественной палаты России Игорь Шпектор умер 5 сентября на 82-м году жизни. В разных интервью он рассказывал, как попал в заполярный город, как стал мэром, как управлял городом, почему ушел в отставку и как появился лозунг «Воркута — столица мира». На основе его высказываний и заявлений редакция БНК подготовила правила жизни Игоря Шпектора.

Фото из архива БНК, газеты «Моя Воркута»

В 1943 году, когда мне было только 5 лет, погиб отец. Жизнь в разрушенном послевоенном Харькове была голодной. Чтобы помогать маме, пришлось пойти в техникум получать строительную специальность. Потом сразу призвали в ряды Советской армии.

Увы, но я еврей. Я вырос в украинско-русской среде, был драчун, занимался боксом, на улице проводил много времени, где приходилось защищать себя, потому что я — еврей. Ну, еврей, что тут сделаешь? Никуда ж от этого не денешься. Но я тот еврей, который никогда бы не покинул родину, который любит Россию бесконечно, владеет в совершенстве украинским языком и защищает все национальности.

Открою вам тайну: я три года служил в разведке. Моя военная профессия — разведчик.

После службы вернулся в Харьков. Учился на вечернем отделении вуза и работал на заводе, где занимался теплоснабжением, водо­обеспечением, придумал компактную систему шламоудаления, проектировал очистные сооружения для советских и иностранных городов. Эта деятельность так увлекла, что захотел полностью посвятить себя науке. Но руководство не отпускало. Для того чтобы быстрее уволиться, мне посоветовали попроситься на работу на Север. Я написал в Воркуту. Когда пришел вызов, проектной организации пришлось выдать мне трудовую книжку. Но и я вынужден был хотя бы на пару дней показать нос на том Севере, на который просился. Так и попал в Воркуту, где задержался больше, чем на 40 лет.

Предлагали стать мэром не один раз. Сначала отказывался, но к 1998 году ситуация, развивавшаяся в Воркуте, дошла до крайности. Задолженность по выплате зарплаты как у бюджетников, так и у шахтеров была более полутора лет. Шахтеры бастовали. Уголь перестали добывать. Шахтеры из Инты перекрыли дорогу из Воркуты на Москву. Тогдашний глава республики Юрий Спиридонов вызвал и попросил: «Возьми город!».

Приняв должность, я сразу предупредил: в Воркуте кончилась демократия и начинается диктатура. Начал планомерно ликвидировать самострой, который заполонил центр города. На меня обижались и торговые работники, и их теневые покровители. Последним я публично предложил высказать претензии в глаза мне одному на кладбище или на территории заброшенной шахты. Оферту никто не реализовал, несмотря на то что, сев в мэрское кресло, я отказался от личной охраны.

Когда меня назначили мэром Воркуты, все были убеждены, что я разгоню всю администрацию. И на первом совещании, когда все в соответствии с уставом города написали заявления об увольнении, я им сказал: «Я вас всех приму обратно. Но дальше вы должны будете выдерживать мой темп работы. Во-первых, рабочий день у вас будет начинаться уже не в девять, а в восемь часов утра, а приходить на работу вы будете без четверти восемь, не позже. Во-вторых, уходить вы будете, когда буду уходить я, если это необходимо. В-третьих, 45 минут — это максимальное время, когда я вас могу искать. С 46-й минуты поиска вы будете уволены. Так что — выдерживайте!»

C трудом, но мне удалось изменить систему управления, решить финансовые проблемы города, вернуть городу былой статус.

Мы начали сажать парки. В условиях вечной мерзлоты их разбили 14. Маленькие деревца удобряли активным илом с городских очистных сооружений. По моей просьбе руководители городов, имеющих богатую растительность, присылали в Воркуту саженцы. Я сам привез в купе поезда из Усинска рябину, посадил на городской улице, ухаживал. Через три года на ней появились ягоды.

С момента появления в городе я являюсь ярым патриотом Воркуты. Как-то в общении с жителями услышал от одного бывшего заключенного ГУЛАГа: «Через город прошло такое огромное количество людей разных национальностей, что можно считать Воркуту столицей мира». Фраза врезалась в память. Стал ее использовать. Слова подхватили другие, растиражировали СМИ. В процессе использования сформировался бренд: «Воркута — столица мира». Емкий и горделивый. Его теперь знают не только в России, но и в Америке, и во Франции, и в других странах.

Я никогда не обещал, что открою в Воркуте публичный дом. Просто я считаю, что в стране с проституцией никто не борется. Все делается, чтобы росли венерические заболевания, чтобы женщин уничтожали подонки различные. Поэтому я выходил с инициативой принять закон, который бы карал сутенеров и запретил бы проституцию вообще. Но раз такого закона нет, лучше уж легализовать ту систему, которая принята в других странах. Чтоб были мужские клубы, которые смогут посещать те, кто не может личную жизнь устроить. Но я противник этого, просто говорю как об альтернативе. А когда стоят на дорогах из Шереметьево десятки женщин замерзающих, их бьют, у них дети голодные, лучше уж пусть зарабатывают в нормальных условиях, так можно снять с повестки дня эту тему раз и навсегда.

Моя отставка в определенной степени стала «бомбой» — никто не верил, что я выполню свое обещание и уйду. Возникло оно не на пустом месте. Я принял это решение, будучи не согласным с идеологией, которая мне навязывалась. Я человек, который живет в другом формате времени, воспитан на других идеалах. Я не мог согласиться с мнением первого заместителя главы Коми Павла Орды по поводу ликвидации целого ряда проектов, которые я разрабатывал в Воркуте, я не мог согласиться с экономическими предложениями, которые шли в ущерб людям: закрытие некомплектных школ, домов культуры, снятие надбавок у врачей, учителей, работников культуры, уходящих на пенсию, лишение льгот, которые давались городу.

Человек долгие годы строит корабль, а потом ему говорят: «Сожги его!». Нормальный не сможет. Для меня Воркута — тот самый корабль, и уничтожить своей рукой то, что строилось мною и моей командой, я не смог бы. Соглашаться на тот бюджет, который мне предложили, не мог. У меня сработала мужская гордость, считаю, что поступил честно пред людьми и самим собой. Я отдал власть добровольно, хотя это не принято. Владимир Торлопов и Алексей Чернов предлагали мне остаться. С ними я бы остался, но с Ордой — никогда! Есть принципы, которые я менять не буду. Ставить на колени город я не хотел.

Я бы повторил свой путь полностью, он был честен. В Воркуту точно не вернусь.

Жизнь у меня интересная, есть, о чем писать. Был на северном полюсе, встречался с известными политиками, в том числе с президентами, актерами, но пока не имею возможности заниматься мемуарами. Для этого нужен кто-то рядом, кто будет записывать. У меня жуткий почерк, в администрации Воркуты только секретарь разбирала его. Мама рассказывала, что когда я ей писал из армии письма, их читал весь дом, пытаясь понять, что я накалякал.

Меня однажды Владимир Торлопов спросил, почему такая идеальная память. Я действительно помню и цифры, и даты, и события. Я ответил ему, что всю жизнь ем по утрам два яйца всмятку. Мне говорили, что это ужасный холестерин. А недавно я посмотрел передачу, так там подтвердили позитивное влияние на память яиц всмятку. Так что могу сказать, что два яйца дали мне хорошую память. Каждое утро до сих пор так завтракаю. Ну и сам развивал память.

Всю жизнь внимательно отношусь к детскому мнению. У детей обостренное восприятие окружающего мира, и они замечают то, на что взрослые смотрят сквозь пальцы. В свое время мы и памятник на площади Победы в Воркуте построили по эскизу десятиклассницы Саши Степановой. До сих пор дети присылают мне свои рисунки, и я нахожу для них место.

Когда мы сносим аварийное жилье, кого мы переселяем в новые дома? Людей, которые жили с печным отоплением, без нормального содержания дома, выбрасывали мусор куда угодно… Они приходят в новый дом и продолжают точно так же себя вести. Только воспитательная работа должна быть с такими людьми — и то же самое с детдомовцами. Их надо жалеть, их надо воспитывать.

Перевидел столько мэров за свою жизнь. И каких болванов видел! Но как такой болван становится мэром? Очень просто: он публике говорит не то, что должен говорить мэр, а то, что может сказать, например, дворник. Или еще лучше — зэк. У меня масса знакомых зэков. Кое с кем разговариваешь — он словно и не сидел 15 лет: профессор! Вы же знаете, как многие женщины покупаются на то, что им пишут из тюрем. И вот народ с лапшой на ушах голосует за такого кандидата. Он становится мэром, приезжает к нам в Союз северных городов, я знакомлюсь с ним и понимаю, что он полный ноль. Он не понимает, как ему найти деньги и сформировать бюджет.

В 2000-х меня рассматривали на должность главы Республики Коми. Но я отказался. Это не мое!

С точки зрения желания жить 70 лет — это не много, с точки зрения любить — это не много, с точки зрения мочь — это тоже немного, а с точки зрения перспектив — это много. Это возраст, который, к сожалению, приближает финиш, но об этом не стоит думать. Я об этом не думаю. Я как-то принимал на работу мужчину, так он назвал меня «сынком», а оказалось потом, что он младше меня. А вид был у него, я вам скажу, ну прямо как у старика. Многие выглядят старше своих лет из-за того, что образ жизни не тот ведут, лежание на диване, водка… Надо быть более сдержанным в жизни. Кроме любви.

Каждый мужчина должен верить в свои возможности. Это самое главное — вера в себя. А еще надо уметь любить, это очень важно — уметь любить!

В статье использовались выдержки из интервью Игоря Шпектора агентству БНК, газете «Красное знамя», журналу «Вокруг ЖЭКа», газете «Моя Воркута», агентству «Диалог».

bnkomi.ru