Министр развития промышленности и транспорта Коми Андрей Самоделкин: “У Печорского угольного бассейна – огромный потенциал”

-Андрей Николаевич, как вы оцениваете угольный потенциал Коми? Какова ресурсная база?
-Ресурсная база Коми — это более семи миллионов тонн угля, которые стоят на федеральном балансовом учете. Это тот потенциал, которым владеет республика. Наши геологические запасы гигантские, включающие сотни миллионов тонн угля, поэтому в пересчете на национальные богатства региона уголь можно назвать их основой, поскольку он составляет более 90% всех наших ресурсов. Однако пока мы добываем небольшие объемы: после развала СССР многие шахты закрылись, объемы добычи значительно упали, но сейчас наблюдается стабилизация и медленное, постепенное увеличение объемов производства. Так, в прошлом году ОАО “Воркутауголь” показало рост добычи на 500 тысяч тонн, стабилизировалась ситуация и в Интаугле. Есть перспективы развития Печорского угольного бассейна в связи с тем, что недавно два собственника взяли под разработку два новых участка. Если этот проект будет завершен, это даст увеличение добычи в пределах 6-7 миллионов тонн угля в год.

-Если говорить в целом, то каковы перспективы развития угольной отрасли?
-Сейчас в мире идет переоценка традиционного использования углей, наука предлагает новые технологии в их переработке, что приводит к удешевлению продукта. Угольная отрасль становится все более конкурентоспособной по сравнению с другими отраслями углеводородного сырья. Традиционные способы, которые предполагают, что сначала уголь нужно накопать, потом перевезти и где-то сжечь, подходит к завершению. Выбросы углекислого газа являются серьезной проблемой, поэтому наука работает над вопросом о более эффективном использовании угля. Запасы наших недр имеют свойство заканчиваться, поэтому приходит черед угля.

– Какова сегодня ситуация на шахте “Интинская”?
-Не так давно на шахту пришли новые пользователи — ИК “Таврический”, шахта попала в руки людей, которые знают, что и как делать. У них есть внятное представление о будущем месторождения, развитии предприятия.

-Некоторые ученые неоднократно высказывали мнение о низком качестве интинского угля и бесперспективности дальнейшей разработки месторождения. Как вы относитесь к такой позиции?
-Интинская шахта выжила в сложных условиях, причем самостоятельно, без всякой помощи извне, она вписалась в существующий рынок. Конечно, есть приоритетные высококачественные угли, цена на которых высокая, они гораздо рентабельнее, но интинские угли, несмотря на это, востребованы. Есть соотношение цены и качества, и качество по этой цене многих устраивает, предприятия готовы покупать эту продукцию. Сейчас разрабатываются такие технологии, которые позволят полезные компоненты углей вытаскивать с меньшими затратами.

Учитывая то, что 52% запасов российской нефти лежат в арктической зоне напротив Коми где-то в океане, наверное, Воркута и Инта будут востребованы, поскольку нужно будет чем-то гонять газ, крутить турбины — есть энергетика, она лежит в недрах.

Технологиям, использующимся в Инте, 60-70 лет, мы привыкли к этому раскладу, но строятся предприятия, где используются новые способы добычи углерода прямо в недрах, его не выкапывают, там совершенно другая экономика. Но из нашего угля тоже можно получать многое. Одни получают больше прибыли, другие меньше, но производство все равно рентабельно. Руководство предприятия досконально разобралось в вопросе и утверждает, что производство будет развиваться, они готовы вкладывать в это деньги. В планах предприятия – привязать к своим площадям и чернореченский участок, а это очень важный шаг, подтверждающий, что люди, которые взялись управлять шахтой, настроены серьезно.

Новые хозяева быстро разобрались со структурой рынка, сбыта, затрат, поэтому тревоги за социальное состояние предприятия, за положение коллектива у нас нет.

Кстати, говоря о востребованности угля, надо отметить, что к нам обращаются не только по поводу интинского угля, но даже интерес к бурому углю, который всегда находился за пределами экономики. У нас есть запасы десятки миллионов тонн в районе Инты и Воркуты, которые сейчас не востребованы, но современные технологии переработки позволяют даже из этой категории продукции вытаскивать продукт с хорошей рентабельностью.

-В Коми планируется провести Северный инвестиционный форум. На какую отрасль планируется сделать упор в рамках этого мероприятия?
-На этот крупный форум мы приглашаем людей, которые формируют экономическую политику страны. В рамках него мы планируем громко заявить о существовании Печорского угольного бассейна. На сегодня нас не устраивает то, что мы так скромно представлены в документах правительства России, по существу какой-то внятной политики по этому поводу у Москвы нет. Всем известно, что мы богаты нефтью и газом, а где же уголь? Между тем, у него есть большие перспективы — в советские времена по железной дороге переводили 30 миллионов тонн угля в год, а сейчас лишь 16,5 миллионов. Потенциал у нас громадный.

Поэтому форум должен пройти на 70% под эгидой угольной темы, поскольку к нефти не нужно привлекать внимание, к ней и так есть интерес. Уголь — тема более сложная, ей надо помогать развиваться.

-В чем основные проблемы отрасли в республике?
-Существуют проблемы развития отрасли, связанные с ситуацией на мировом рынке. В частности, в прошлом году США выбросили гигантский объем сланцев на свой рынок, а высвободившийся уголь направили в Европу, которая в итоге закупила меньше российского угля. Это серьезно ударило по нашей экономике, привело к снижению закупочных цен. В итоге Новолипецкому комбинату стало выгоднее покупать уголь по сниженной цене, чем строить новое предприятие. Это временная мера, но все же, скорее всего, реализация их проекта в Коми немного притормозится.

-Как обстоит дело с разработкой новых месторождений?
-Воркутауголь выкупило лицензию на участок Нижнесырьягинского месторождения, располагающегося северо-восточнее Воркуты. На мой взгляд, это исторический шаг, поскольку началось промышленное освоение совершенно нового участка.

-В феврале этого года в Коми произошла страшная трагедия: взрыв на шахте “Воркутинская” унес жизни 18 рабочих. Как обстоит дело с выплатами компенсаций их вдовам и членам семей?
-Сразу же после того, как стало известно о трагедии, минфин РФ завил о выделении по 1 миллиону рублей каждой пострадавшей семье, аналогичное решение было принято республикой. Общая сумма региональных и федеральных денег составила 38 миллионов рублей. Если сложить эти деньги со средствами Северстали общая сумма составит 110 миллионов рублей. Таким образом, на каждую пострадавшую семью будет предусмотрено 5-6 миллионов рублей, в зависимости от количества иждивенцев. Насколько мы знаем, почти все деньги семьями уже получены. Такие суммы выплачиваются впервые – средства позволят им не только переселиться в более южные районы, но и значительно улучшить жилищные условия.

Сказать, что это много, нельзя, потому что погибли люди, сказать, что мало – тоже неправильно, поскольку это беспрецедентная сумма.

К главе Коми обратились несколько вдов шахтеров с просьбой посодействовать в погашении ипотечных кредитов, а также выделении дополнительных средств на погребение. Вообще, Северсталь оплатило все расходы, связанные с похоронами и транспортировкой тел на родину горняков, однако были неловкости, когда семьи погибших заказывали дорогие памятники стоимостью до 800 тысяч рублей в надежде, что их оплатит предприятие. Глава порекомендовал рассмотреть обращения на предмет более широкого финансирования, документ сейчас на стадии рассмотрения.

-Какова ситуация с переселением вдов шахтеров?
– Работу в этом направлении я считаю проведенной успешно. До прошлого года было соглашение между правительством России и Росуглепрофом и Северсталью по переселению членов семей погибших шахтеров. В программе приняло участие 132 семьи. Фактически она почти завершена, семьи получили до 4-6 млн рублей на приобретение жилья. Недавно выявились несколько семей, которые имеют право на компенсацию, но поздно подали документы. Вопрос по ним уже решен положительно.

В вопросе выделения дополнительных средств нужно отметить важную роль председателя Росуглепрофа Ивана Мохначука, который как раз пробивал это соглашение с Северсталью, основные суммы пошли именно по линии соглашения Росуглепрофа и угольщиков.