ЗАПОЛЯРКА-онлайн.рф

Режиссёр выбрал самое хулиганьё. Фото www.kino-teatr.ru

Автор: Анатолий Попов
22 декабря ушёл из жизни артист кино Виктор Косых. Чуть-чуть не дотянул до 62 лет. Для многих он узнаваем как Данька из фильма «Неуловимые мстители». Однако мне он более памятен как Костя Иночкин из фильма Элема Климова «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён». Скорее всего потому, что часть съёмок этого фильма проходила на территории воркутинского пионерского лагеря «Алексин» в Тульской области.

В то время комбинат «Воркутауголь» имел в своём распоряжении два пионерских лагеря, которые считались самыми крупными в стране ( по тысяче детей в каждом). Разумеется, кроме таких детских всесоюзных здравниц, как «Артек» или «Орлёнок». Это был 1963 год. В лагере я возглавлял спасательную службу, проще говоря, был начальником пляжа. А пляж находился на берегу Оки и уютно прибрал себе небольшую протоку, вроде бы спокойную, но опасную для детей: шаг в сторону – и вдруг ребёнка поглощала глубина. Протока была неширокой: спасатель в одном прыжке долетал до середины, быстро извлекал на поверхность ещё не успевшего испугаться малыша, но даже сейчас страшно вспомнить, как однажды подряд четыре дня мы выдёргивали таким образом из воды по трём-четырём мальчишек и девчонок. А справа от пляжного ограждения находился печальный для Воркуты омут: год назад, то есть в 1962 году, в нём утонул мальчишка в первый же день прибытия в лагерь. Мне из этого омута пришлось выдёргивать 18-летнего парня, который делал попытки выбраться из круговорота почему-то всё время против течения. Парень уже не кричал, он был полон отчаяния. То, что мне удалось его вытащит, иначе как чудом не назовёшь. Я потом заплыл в этот омут, нырнул строго вертикально в самом центре: ощущение неприятное – вроде, ты плывешь себе вниз, а кто-то заворачивает тебе ноги и начинает кружить. На самом дне завихрение иссякало: можно спокойно отплывать и всплывать.

«Здравствуйте, ребята!»

Впрочем, я отвлёкся. Пионерский лагерь располагался на возвышении, в километре от пляжа, с которым его соединяла асфальтированная дорожка. По ней и пришёл в гости к нашей пляжной команде замечательный актёр, которого мы потом узнали его и как прекрасного человека, Алексей Макарович Смирнов (помните, как его героя — хулигана — перевоспитывал на стройке студент Шурик в комедии Гайдая?). В фильме Климова у него была роль завхоза. Это был скромный и улыбчивый человек. Мы тогда не знали, что он прошёл войну, имеет два ордена Славы и несколько боевых медалей. А разговаривал он с нами так, словно его не отпускает роль: – Здравствуйте, ребята! Я с вами дружу! У вас есть лодки, а я рыбак, которому без лодки ну никак нельзя. Мне бы хоть разок посидеть с удочкой именно на вашей лодочке… Разве такому человеку откажешь? Мы пошли с ним к лодкам, и я предложил ему самому выбрать для себя это рыбацкое средство передвижения. Он въедливо изучал лодки, выбрал одну и онемел от счастья, ибо я тут же вручил ему ключ на всё время присутствия киношников в наших краях. Этой встрече предшествовало заседание в кабинете начальника лагеря, который, не без гордости, сообщил, что нас осчастливит своим присутствием съёмочная группа из «Мосфильма» и даже наши воркутинские дети будут сниматься в предстоящей картине.

«Вождь краснокожих»

Утром вся пионерская дружина была построена и с трибуны, под которой впоследствии придётся отсиживаться Косте Иночкину, к детям обратились начальник лагеря, а затем и режиссёр. Потом режиссёр и его помощники пошли вдоль пионерских рядов, выбирая фотогеничные и очень нужные для съёмок фильма физиономии. Потом была дана команда всем, кого отметила режиссёрская рука, выйти из строя. Шаг вперёд и… над пионерскими рядами взорвался хохот: смеялись и дети, и воспитатели, и пионервожатые. Московские гости не могли понять, в чём причина веселья? Оказалось, что режиссёр выбрал для съёмок самое хулиганьё, самых недисциплинированных. А одного, которого Климов отметил особенно ( мол, ему он предвещает артистическую карьеру), начальник лагеря тут же предложил киношникам забрать с собой. Это был неказистый мальчишка, худенький и взъерошенный, с таким невинным взглядом, что сразу же располагал к себе и вызывал умиление. Но не надолго… В числе первых жертв этого «невинного» мальчика был начальник лагеря. Вышел из автобуса скромненький отрок с сеточкой в руке, оглянулся, улыбнулся администрации лагеря, загнул впечатляющую матерную фразу, кинул сеточку в руки оторопевшему начальнику и исчез на весь день. Нам этого мальчика давали на перевоспитание на пляж, дежурили мы возле него поочередно, но каждый из нас такое дежурство принимал, как наказание. Думаю, что именно такого мальчугана имел в виду О Генри, когда создавал свой рассказ «Вождь краснокожих». Когда смех затих, на линейке было объявлено, что для участия в съёмках будут направляться самые лучшие пионерские отряды. И завертелось.

Воркутинцы осадили москвичей

Комиссия ходила по спальным корпусам, которые сверкали чистотой, дисциплина стала идеальной – всем хотелось попасть на съёмки. Но такое продолжалось всего несколько дней. Дети быстро поняли, какое это неблагодарное дело: наводить порядок на территории отряда, а тебя потом гоняют по прихоти режиссёра то в воду, то возле воды и так по многу раз. Воркутинские дети к такому отношению к их независимости не привыкли. Причём, помощники режиссёра нередко раздавали подзатыльнички привезённым из Москвы юным дарованиям. Попробовали они также воспитывать воркутинцев и напоролись на бурный протест. Мол, мигом папам пожалуемся, будете знать, как детей обижать. Больше москвичи с воркутинскими детьми не фамильярничали, были с ними подчёркнуто вежливы. А лагерь тем временем погряз в откровенном беспорядке: никто не желал быть лучшим отрядом, все норовили прошмыгнуть в худшие. Достаточно здесь вспомнить один эпизод. Купание уже закончилось, а к нам обратилась со слезами на глазах воспитательница отряда, назначенного на съёмки и честно пробывшего там полдня. Педагог просила разрешить детям искупаться, потому что на съёмках над ними чинилось форменное издевательство: только забегут в воду, а их гонят обратно… Дети стояли в чинном строю и ожидали моего решения. А каким оно может быть, когда видишь лица, столь измученные ожиданием. Возглас счастья, наверное, услышали и в кабинете начальника лагеря, в километре от пляжа. Все наши спасатели втиснулись в игру с детьми. Ограничения во времени не было: выходили из воды посиневшие, но счастливые.

«Время, как омут…»

Детскую часть киногруппы мы почти не видели, ибо руководство съёмками вполне обоснованно полагало, что воркутинские дети вряд ли смогут научить чему-либо полезному своих московских современников. В конце концов приняли мудрое решение: чтобы никому не было обидно, киношную повинность отряды отбывали по графику, а уж потом бежали на пляж к так полюбившимися им спасателям – отказов не было. Поведение же взрослой части киношников заставило начальника лагеря организовать из мужской части персонала патрули: чтобы и детей оберегать, и гостям напоминать, что в ночное время кина не будет… Поначалу фильм был признан вредным, ибо в нём усмотрели насмешку над Никитой Сергеевичим Хрущёвым в части насаждения повсюду кукурузы. Короче, он был положен на полку. Но не надолго. В октябре 1964 года Хрущёв был отправлен на пенсию, сразу как-то стало можно разговаривать про кукурузу, и фильм пошёл в народ. Когда я смотрю это кино и вижу Костю Иночкина, летящего над водой, ощущение такое, словно я вновь дежурю и наблюдаю: вон там, правее, злосчастный омут, а вот прямо под ним летящий с островка Витя Бергман выдёргивает из воды очередного внепланово нырнувшего, а вот… А вот здесь, обособленно от остальных лодок, стояла лодка Алексея Макаровича Смирнова. И грустно становится, ибо время, улепётывающее с нарастающей скоростью, захватывает с собой, как омут, и режиссёра, и Алексея Смирнова, и вот теперь Костю Иночкина, то есть Виктора Ивановича Косых…

Газета «Красное знамя»